Село обезручили и грянул голод

ПРЕСТУПЛЕНИЯ искупаются хотя бы частично тогда, когда за ними следует покаяние.

Наше современное общество в своем поиске дальнейших путей развития стремится освободиться от последствий сталинщины, предавая гласности неизвестные факты нашей истории. Интерес к периоду проведения коллективизации и связанного с ним раскулачивания зажиточного крестьянства возник в связи с выходом Закона от 17 апреля 1991 г. о реабилитации жертв политических репрессий.

В связи с тем, что в настоящее время госархив Донецкой области проводит большую работу по удовлетворению запросов граждан, пострадавших в результате раскулачивания, мы посчитали также небезынтересным опубликовать факты из документов госархива, об этом историческом периоде.

Всеобщая коллективизация стала целью государственной политики в 1929 году, провозглашенном годом "великого перелома".

В начале 1930 г. были приняты постановления ЦК ВКП (б) "О темпах коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству" и ЦИК и СНК СССР "О мерах по укреплению социалистического переустройства сельского хозяйства в районах сплошной коллективизации и по борьбе с кулачеством".

После опубликования постановлений в окрисполкомы рассылались секретные инструкции, которые разъясняли порядок исполнения этих постановлений.

В документах архива есть сов. секретная инструкция ЦИК СССР No 27 от 4 февраля 1930 г., в которой предписывалось: "В районах сплошной коллективизации, а в остальных районах по мере действительного массового развертывания коллективизации, выселить кулацкий актив наиболее богатых кулаков и полупомещиков в отдаленные местности СССР и в пределах данного края - в отдаленные районы". "В районах сплошной коллективизации конфисковать у кулаков средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия производственные и торговые, кормовые и семенные запасы, излишки домашнего имущества и наличные деньги".

После получения инструкции окрисполкомы очень оперативно разработали свои директивы и немедленно разослали в райисполкомы. В них, основные положения инструкции No 27 конкретизировались: "Все имеющиеся в Вашем районе кулацкие хозяйства (от 8 до 6 процентов к общему числу хозяйств в районе) разбить на 2 категории. В первую категорию Вам надлежит включить... хозяйств. Эту цифру следует разверстать по сельсоветам. В каждом селе обсудить на собраниях колхозников, КНС, батраков конкретный список хозяйств, включаемых в первую категорию. Списки эти утверждаются райисполкомом совместно с начальником окртройки ГПУ и направляются на утверждение окружного исполкома.

После обсуждения списков в сельсоветах на последние возлагается ответственность за сохранность имущества кулаков, надзор за ними для предотвращения их бегства.

Всякие перемещения и переезды кулаков могут проводиться исключительно с разрешения райисполкома.

О дне высылки будет сообщено дополнительно. Схема высылки будет организована ГПУ и должна осуществляться силами местного актива. Так как высылаемые будут направлены на Север, на лесозаготовки, следует позаботиться, чтобы каждый трудоспособный член семьи имел топор, пилу и лопату".

На местах, в условиях получения разнарядок на количество раскулаченных, разграничить кулаков и середняков оказалось чрезвычайно сложно.

К кулакам обычно относили наиболее зажиточных, а значит - наиболее работящих крестьян данной деревни. При этом часто не учитывались другие признаки, свидетельствующие о том, что подлежащий раскулачиванию является эксплуататором.

Так, в списке на раскулачивание по 2 категории по Старобешевскому району была включена семья Мартыненко Луки Ивановича, состоявшая из 10 человек - главы семьи, его жены и 8 детей в возрасте от 8 до 21 лет. Семья имела земли - 30 десятин, 4 лошади, 2 коровы, 7 овец.

При внесении в списки на раскулачивание учитывалось и отношение к мероприятиям Советской власти. В характеристике хозяйства Гашенко Н. М., внесенного в список кулаков по Дружковскому сельсовету, записано: "Лишен права голоса". Активно выступал против мероприятий Советской власти, в частности, против хлебозаготовок, агитируя крестьян не сдавать излишки. Сам своих хлебных излишков не сдал, имущество его было распродано с торгов. За антисоветскую работу, выразившуюся в агитации против политкампаний, был судим".

Раскулачиваемые крестьяне в основной своей массе не чувствовали за собой вины перед государством. Они хотели одного - жить и работать в своем родном селе, пусть даже и в колхозе. Но в колхозы их не принимали. Крестьяне писали жалобы, заявления в районные, окружные исполкомы, в ВУЦИК. Они наивно верили, что власти разберутся в несправедливости высылки их из родных мест.

В заявлении крестьянина хутора Отрадный Павловского района Семена Чаговца в Павловский райисполком говорится: "По постановлению Шкловской бедноты отец мой приговорен к высылке, за отсутствием отца высылают с семьей меня. В семье 9 человек, из них 5 - малолетние дети.

Я расплатился со всеми платежами, уплатив 250 р. сельхозналога, 125 р. самообложения, 43 р. страховки, вывез для хлебозаготовок 650. пуд. хлеба. За наложенные на меня 617 руб. на постройку тракторной базы и зерновой кооперации, каковых я заплатить не в силах, все хозяйство изъято в пользу Жовтневой артели...

Не чувствуя за собой совершенно никакой вины, прошу Павловский РИК от высылки семью мою освободить и потом прошу указать, как с семьей мне существовать, в артель не берут, на производство документов нет.

Я согласен поступить, куда будет РИК от указано, лишь бы заработать на кусок хлеба семье".

Конфискованное при раскулачивании имущество крестьян передавалось колхозам, сельсоветам, дома использовались для административных зданий, иногда дома и имущество передавались неимущим крестьянам. Но не всегда крестьяне соглашались переселяться в новые дома, пользоваться чужим имуществом.

На закрытом заседании Артемовского окрисполкома 11 марта 1930 г. заслушивался вопрос о нежелании крестьян хутора Ново-Артемовки Константиновского района переселяться в кулацкие дворы.

Президиум окрисполкома постановил: "Отметить, что Константиновский РИК не провел достаточно разъяснительной работы среди бедняцко-середняцкой части села, которая должна задать кулацкие дома, что и заставило некоторых бедняков приходить в окрисполком и ставить вопрос о нежелании переселиться в кулацкие домовладения.

Предложить o Константиновскому РИКу до 14 марта среди бедняцко-середяцкой части колхозников провести усиленную разъяснительную работу по добровольному согласию селян на занятие домостроений".

Несмотря на "усиленную разъяснительную работу", отношение односельчан к выселяемым семьям было сочувственное.

Председатель Петрово-Марьинского райисполкома в докладе о проведении раскулачивания писал:

"При выселении кулаков возле домов и по углам улиц собрались группы кресть

ян, в основном женщины, до 10 человек, отдельные крестьянки выражали сочувствие кулакам и провожали последних со слезами".

Ход раскулачивания контролировался властями. Окрисполкомы требовали от райисполкомов, сельсоветов периодически представлять сводки, отчеты, доклады о ликвидации кулака как Класса.

Председатель Старобешевсксго райисполкома рапортовал:

"К 1 мая 1930 г. ликвидировано кулацких хозяйств по первой категории 90, отобрано земли - 2879 га".

Так изгонялась из села самая работящая прослойка, которой Советская власть вешала ярлык "кулака", "подкулачника". Эта же власть своими руками едва не задушила вскоре Украину страшным голодом.

Документы о раскулачивании, хранящиеся в архиве, охватывают в основном первую волну раскулачивания - весну 1930 г. За 1931 и последующие годы документов почти нет. Кроме того, документы сохранились не по всем районам области. Поэтому мы и не можем помочь всем, кто к нам обращается за получением справок о подтверждении факта раскулачивания и конфискации Имущества.